Невежество не блаженство

Мы проводили много времени в творческом процессе, потому что наши неизлечимо оптимистичные наставники говорили нам, что счастье следует искать в творчестве. Таким образом, до третьего класса мы не умели читать, потому что чтение, как они считали, могло помешать творческой спонтанности. Единственное, чему нас хорошо научили, сводилось к ненависти ко всему интеллектуальному и тому, что было с ним связано. Соответственно, нас вынуждали творить в течение девяти лет. Тем не менее школа «Море и Песок» так и не произвела хороших мастеров. Мы занимались формированием и переформированием межличностных отношений и думали, что образование в этом и состоит, и были счастливы. В десять лет, например, большая часть учеников была буквально безграмотной, однако мы могли сказать, что Раймонд «выпендривался», когда он посреди того, что можно было с натяжкой назвать уроком английского, вставал на стол и начинал танцевать твист. Или мы могли сказать, что Нина «интроверт», потому что она всегда сидела, съежившись в углу. Однако когда мы вышли из школы, все маленькие счастливые дети потерпели неудачу. Мы испытывали ошеломляющее чувство отчужденности от мира. Как и наши родители. После уплаченных за обучение денег, не говоря о любви и свободе, их дети столкнулись с необходимостью продолжать обучение в старших классах обычных школ вместе с самыми бедными детьми из трущоб. Так и случилось. И не важно, в какой школе мы оказались, в любом случае мы не могли адаптироваться к требованиям школы и окружающей среды. Именно поэтому необходимо еще в школе расширять кругозор, выходить за рамки своего маленького мира. Отличным вариантом является всероссийская олимпиада школьников. Здесь не только можно проявить свои знания, но и найти новых друзей, стать более коммуникабельным.

Для некоторых из нас реальная жизнь оказалась слишком жесткой, одна из моих старших подруг из школы «Море и Песок» два года назад покончила с собой после полного академического провала в двадцать лет в одной из худших школ Нью-Йорка. Многие другие проводят время в психиатрических заведениях, где они снова свободны и могут творить во время реабилитационных занятий.

Во время моей учебы в старших классах обычной школы школьный психолог был поражен отсутствием у меня элементарных знаний. Он предложил моей матери провести меня через серию психологических тестов, чтобы выяснить, почему я блокирую восприятие информации. Но все дело было в том, что я ничего не блокировала, потому что у меня вообще не было никакой информации, которую я могла бы блокировать. Большая часть моих товарищей из школы «Море и Песок» столкнулись с серьезными проблемами, характерными для умственно неполноценных детей. Неудивительно, что мои собственные способности в чтении, например, оценивались на самом низком уровне. Учителя часто меня спрашивали, как я вообще попала в среднюю школу. Однако мне удалось не только закончить среднюю школу, но даже поступить и закончить колледж, а потом и Нью-Йоркский университет, все время с ужасом памятуя о том, как меня учили. Я до сих пор удивляюсь тому, что у меня степень бакалавра гуманитарных наук.